воротник футболки передавливает горло, когда малькольм тянет меня за шкирку с земли — полувсхлип-полускулеж обрывается беспомощным хрипом, и за каждый из этих звуков я ненавижу. тело кое-чему уже научилось: приняв вертикальное положение в пространстве, мне достаточно почувствовать малейшее ослабление хватки на ткани, чтобы вырваться и резко развернуться; уже позже я узнаю, что для ведьмачьего восприятия я двигался чуть быстрее улитки, но тогда я думаю: вот сейчас.

земля и небо несколько раз меняются местами, еще мерзлая почва больно бьет меня по затылку и спине, вышибая воздух из легких. предплечье заходится жжением от молниеносной хватки малькольма — мне остается только наблюдать, как он склоняется надо мной с неизменной усмешкой.
ладонь у него шершавая и холодная, а еще достаточно большая, чтобы накрыть мальчишечью шею целиком.
ему не требуется ничего объяснять: если бы он захотел, он бы одним небольшим нажатием отправил меня к моему родному отцу.

может, уже хочет.

в моей голове взрываются всевозможные сигналы тревоги.
я должен замереть.
вжать голову в плечи.
застыть в пространстве и сделать вид, что меня тут вообще нет.

рефлекторное борется за глоток воздуха, и рука малькольма этому никак не препятствует.
где-то фоном, среди бесящегося потока мыслей, впервые распускается мысль, окрашенная надеждой, что он не сдержится — и все закончится.
после диафрагма, наконец, вспоминает, как двигаться, а паника отступает обратно в тень.

через три месяца я равнодушно наблюдаю за алыми разводами, стекающими с моих голых ног в ванный слив, пока за плечом раздается тяжелое дыхание. на мою попытку обернуться и посмотреть ей в глаза мать только сильнее склоняется над ранами, пряча верхнюю половину лица за отросшей челкой. кусочек нижней почти серого цвета, потому что она боится крови.
обезболивающие позволяют мне не заходиться воем в ответ.
уже позже, почти полностью уткнувшись лицом в подушку, я слышу повышенные интонации за стеной.

мне даже не нужно напрягаться, чтобы предугадать все реплики.
глория справедливо говорит, что тащить ребенка с собой на охоту полное безумие.
я представляю как рот малькольма изгибается в почти сочувствующей улыбке, будто он разговаривает с трехлеткой нэнси через дорогу.

сон проглатывает меня до того, как я слышу реплику — суть её ничем не отличается от тех, которые малькольм говорил до этого.
результат все равно один.